Ещё в 1948 г. Совет Национальной безопасности США принял директиву, которая детально разрабатывала план расшатывания социалистического лагеря.
Октябрь 1956 г. остался в памяти мира как начало Венгерского восстания против коммунистического режима и советского контроля. В то же время в Польше происходили важнейшие события, изменившие систему взаимоотношений между СССР и «странами народной демократии». Эти события поставили Советский Союз и «народную» Польшу на грань военного конфликта.
Польша была самым большим, после СССР, государством Варшавского договора и Совета экономической взаимопомощи. И одновременно самым проблемным союзником СССР. Поляки относились к Советскому Союзу плохо, исключая только активистов просоветской Польской объединённой рабочей партии (ПОРП), чиновников, военных и сотрудников спецслужб. Да и «социалистические» чиновники в основном не любили СССР, хотя и скрывали это ради карьеры. Причин нелюбви было много: исторические претензии из-за разделов Речи Посполитой; травматическая память о «Чуде на Висле» 1920 г.; взрыве Варшавской цитадели в 1923 г.; военном походе Красной армии в Западную Украину и Западную Белоруссию в 1939 г.; отделении от Польши Львова и Вильнюса, считавшихся поляками своими городами; Катынской трагедии; навязывание коммунистического правительства в 1944 г. Негативное отношение поляков вызывало и давление «народной» власти на церковь, имеющую в Польше огромное влияние.
На это наложилось недовольство поляков неравноправными отношениями между СССР и Польшей. В 1949 г. советский маршал Константин Рокоссовский был назначен министром обороны Польши (оставаясь гражданином СССР), что было воспринято поляками крайне негативно. Вместе с ним на высшие должности в Войске Польском были назначены десятки советских офицеров – как и Рокоссовский, этнических поляков: заместителями министра обороны были генерал армии Станислав Поплавский и генерал-полковник Юрий Бордзиловский, польской авиацией командовал генерал-полковник Иван Туркель, Варшавским военным округом – генерал Франц Андриевский. Все они оставались в кадрах ВС СССР. Таким образом Сталин попытался превратить польскую армию в придаток советской.
СССР трактовал Польшу как свою колонию, а народное достояние – как военный трофей. Об этом открыто заявил Николай Булганин, уполномоченный советского правительства в Польше и министр обороны СССР, в разговоре с премьер-министром Осубка-Моравским.
Одним из самых опасных для поляков договоров оказалось соглашение от 24 марта 1945 г. Согласно этому договору, СССР получал право вывозить с территории Польши оборудование немецких предприятий. Но поскольку в годы войны в Польше не было практически ни одного предприятия, к развитию которого немцы не приложили бы руку, то вывозу подлежало все, что СССР было угодно. Речь идет только о собственно польских территориях. На германских землях, которые отошли к Польше после войны ... Договор от 16 августа 1945 г. предусматривал передачу Польше 15 % (1,5 млрд $) причитающихся Советскому Союзу репараций (впоследствии их объем был уменьшен вполовину). В итоге из фонда репараций поляки получили от Советского Союза оборудование и товары на сумму 228,3 млн $ вместо 750 млн $. В то же время так называемый угольный договор определял цену польского угля: 1 тонна оценивалась в 1,22 $, а 1 тонна кокса – в 1,44 $ при рыночной стоимости в 10 раз выше. За время действия этого договора (1946 – 1953 гг.) Польша (по мнению поляков) потеряла 836 млн $ ...
Польские железные дороги обязались бесплатно снабжать военные перевозки Советской армии электричеством, водой, топливом, гарантировали медицинский уход и т.д. Оплата за перевозки военных составляла 2,34 злотых за 100 км ж/д пути, в то время как обычный тариф для польских граждан составлял 32,4 злотых, т.е. в 11 раз больше, чем для советских военных и членов их семей. Только за два года (1947 – 1948 гг.) польские железнодорожники потеряли на перевозке багажа и товаров 1 млрд 962 млн 658867 злотых … Не рассчитывалась Северная группа войск и за электричество, воду, газ, вырубку леса.
Президент «народной» Польши Болеслав Берут был убеждённым сталинистом. При его правлении в Польше проводились реформы по советскому образцу (коллективизация, индустриализация, ликвидация частной собственности), а также жестокие репрессии против некоммунистических организаций, католиков и противников группировки Берута внутри ПОРП.
После смерти Сталина Берут растерялся, и началось стихийное смягчение режима. Колхозы быстро развалились, и власти не пытались этому противодействовать. Часть политзаключённых вышла на свободу, в том числе и коммунисты – соперники Берута, такие, как бывшие руководители партизанского движения Владислав Гомулка и Мариан Спыхальский.
ХХ съезд КПСС (1956 г.) и «секретная» речь Никиты Хрущёва о культе личности Сталина произвели в Польше эффект разорвавшейся бомбы. Присутствовавший на съезде президент Польши Берут был настолько потрясён, что тяжело заболел, и 12 марта 1956 г. умер в московской больнице. Хотя официально смерть наступила в результате инфаркта на фоне пневмонии, в Москве (и в Польше) говорили о самоубийстве польского «верного сталинца».
В Польше текст «секретного» доклада Хрущева о культе личности был отпечатан тиражом в 20000 экземпляров и распространён по парторганизациям. Инициатором этого шага был Стефан Сташевский – первый секретарь Варшавского обкома ПОРП.
Ситуация в Польше начала выходить из-под контроля. Новый первый секретарь ЦК ПОРП Эдвард Охаб и премьер-министр Юзеф Циранкевич с трудом удерживали власть: партийная верхушка раскололась на две группировки – «пулавян» и «натолинцев». «Пулавяне» были преимущественно евреями, тесно связанными с советским руководством, и они были настроены на десталинизацию и либерализацию режима. «Натолинцы», этнические поляки, в основном активные участники партизанского движения, многие из которых работали в спецслужбах, настаивали на сохранении жёсткого репрессивного курса.
«Пулавяне» желали десталинизации потому, что продолжение сталинского курса вызвало бы крах экономики (Польша была уже к нему близка) и неуправляемый социальный взрыв. «Натолинцы» же считали, что в условиях массовой ненависти народа к власти любое послабление приведёт в антикоммунистической революции.
Ослабело давление на католическую церковь, СМИ начали писать оппозиционные, и даже откровенно антикоммунистические материалы. 28 июня в Познани начались массовые протесты рабочих, переросшие в вооружённое восстание. Хотя протесты начались из-за низких зарплат, вскоре протестующие уже сражались с армией и полицией под лозунгами «Долой коммунистов!», «Да здравствует свободная Польша!», «Требуем свободных выборов под контролем ООН!» и «Долой русских!». Против познаньских рабочих и студентов были брошены танки, восстание было подавлено после ожесточённого боя.
Познаньское восстаниеТем не менее основные социально-экономические требования восставших были выполнены, а осуждённые участники восстания, за исключением троих руководителей – амнистированы. Позиции «натолинцев» слабели, а «пулавинцы» перешли в наступление. Кардинал Стефан Вышинский, находившийся под арестом, написал Польский национальный обет, с которым ознакомились миллионы поляков.
Стефан Вышинский. Польский кардинал. Архиепископ-митрополит Варшавско-Гнезненский, примас Польши с 12 ноября 1948 по 28 мая 1981 гг.26 августа миллион человек собрался на молитву у монастыря Ясна Гура в Ченстохове, где принесли национальный обет и потребовали освободить кардинала. У зданий партийных комитетов, милиции и госбезопасности то и дело происходили митинги. На площадях сжигали портреты Рокоссовского. Даже на партсобраниях открыто обсуждали Катынское дело и отказ (по версии поляков) Сталина поддержать Варшавское восстание в 1944 г.
Летом 1956 г. Польшу охватили митингиДля урегулирования внутрипартийных разногласий и выработки партийного курса на 19 октября был назначен VIII пленум ЦК ПОРП, где предстояло утверждение первого секретаря. Компромиссной фигурой для «пулавинцев» и «натолинцев» был Гомулка – этнический поляк, отсидевший при Беруте, сторонник либерализации и десталинизации, но при этом сам участвовавший в послевоенных репрессиях.
Советское руководство и лично Никита Хрущёв, в соответствии с советской традицией, считали, что выбор нового лидера Польши зависит от их решения. Надо отметить, что, хотя Хрущёв требовал от руководства восточноевропейских компартий десталинизации, «пулавянам» он не доверял, и делал ставку на «натолинцев». Гомулка устраивал Хрущёва – по крайней мере, до того момента, как Никита Сергеевич со свитой не прилетел в Варшаву для участия в избрании нового польского лидера. Руководство ПОРП не хотело, чтобы советский лидер и его окружение участвовали в пленуме, на котором будет решаться дальнейшая судьба «народной» Польши. Однако Хрущёв настоял: он, как и другие советские руководители, искренне верил, что СССР имеет право руководить Польшей на правах освободителя.
Никита Хрущёв и Владислав ГомулкаПервая стычка Хрущёва с польскими лидерами произошла уже на варшавском аэродроме. «На аэродроме в Варшаве увидели - с одной стороны стоят Циранкевич, Охаб, Гомулка, а в стороне от них, Рокоссовский. Этот факт вывел из себя импульсивного Хрущева, который еще находясь в самолете, громко возмутился: «Посмотрите, до чего дошли! Героя они даже близко не подпускают!» По выходе из самолета, свидетельствовал Микоян, Хрущев сразу перешел в наступление, не выдержал, забыл о плане поведения: «Что вы делаете, разве можно допустить, что Рокоссовский даже рядом с вами не может стоять? Вы забыли, что впереди вас в ГДР наши войска стоят? Даже не хотели, чтобы мы на пленум приехали. Как такое можно терпеть? Подняли антисоветскую кампанию», – заявил он.
Уверенный в своей победе Гомулка вёл себя, как законный лидер Польши. Он ответил Хрущёву твёрдо, и тот отступил: вам решать, в какую сторону вы пойдёте, мы хотим посмотреть. Но Гомулка стал настаивать, чтобы советская делегация не присутствовала на пленуме, и Хрущёв вновь уступил. Во время пленума Гомулка и другие польские руководители требовали отозвать Рокоссовского и других советских офицеров обратно в СССР; Хрущёв возмущённо отказывался. Поляки выражали недовольство и тем, что нет установленных правил пребывания советских войск в Польше, на что Хрущёв раздражённо сказал, что СССР готов вывести свои войска. Гомулка прямо указал Хрущёву, что в Польше плохо относятся к русским, и это необходимо учитывать. Требовал он и пересмотра торгово-экономических соглашений между Польшей и СССР.
Ожесточение между советскими и польскими руководителями, не было случайным: обстановка вокруг Варшавы накалилась до предела. 19 октября, когда в варшавском аэропорту приземлялись самолёты с советской делегацией, части Советской армии, дислоцированные в Польше, и подразделения польской армии под командованием советских офицеров начали выдвигаться к Варшаве. Это не осталось незамеченным, и польское руководство приняло с меры: в Варшаву начали стягиваться части Корпуса внутренней безопасности – 40000 жандармерии под командованием генерала Вацлава Комара. Они были готовы защищать национальное руководство от советских «коллег».
Танковая колонна польской армииВ случае вооружённого столкновения в Варшаве Корпус внутренней безопасности не остался бы без поддержки. Партийный лидер столицы Сташевский призвал парторганизации варшавских заводов формировать рабочие дружины, как при наступлении немецкой армии в сентябре 1939 г. На некоторых заводах такие дружины начали формироваться – их вооружало МВД.
Командующий войсками Варшавского военного округа, советский генерал Андриевский собрал совещание, на котором приказал приготовиться защищать стратегические объекты столицы (правда, непонятно, от кого). И столкнулся с сопротивлением польских офицеров. Он был вынужден доложить К.К. Рокоссовскому, что столичный гарнизон ненадёжен. То же самое докладывали советские офицеры, командовавшие частями, двигавшимися к Варшаве.
Рокоссовский признался Хрущёву, что польская армия выходит из повиновения. И Хрущёв, от которого Гомулка требовал прекратить движение войск, сдался: он приказал советским и польским частям остановиться в окрестностях польской столицы. Численность советской группировки в Польше была невелика, и в случае вооружённого столкновения на варшавских улицах жандармерия, полиция и части польские воинские части, которые наверняка поддержали бы сопротивляющихся, два ещё при поддержке рабочих дружин перемололи бы советскую группировку. Кроме того, Н. Хрущёв, А. Микоян и Н. Булганин – ключевые фигуры советского руководства, находившиеся в Бельведере, скорее всего, были бы захвачены поляками в плен.
Через 4 дня после этих событий началось Венгерское восстание, которое к 9-11 ноября было подавлено советскими войсками. Но в Венгрии ситуация была совсем другой. Немногочисленная венгерская армия (70000) не поддержала восстание: лишь часть офицеров и солдат перешла на сторону повстанцев, большая же часть либо сохраняла нейтралитет, либо сражалась на стороне советских войск. Организованной вооружённой силы, готовой выступить против советских войск, подобной польскому Корпусу внутренней безопасности, в Венгрии не было. Советским войскам в Будапеште противостояло плохо организованное ополчение; в Польше же ситуация для советской армии была гораздо хуже. Её армия (почти 200000) оказала бы советским силам сильное сопротивление с непредсказуемыми последствиями.
Кроме того, вмешался Мао Цзэдун: узнав, что происходит в Варшаве, он вызвал советского посла Павла Юдина и выразил ему решительный протест. Отношения с Китаем и так испортились, и усугублять их советскому руководству очень не хотелось.
Н.С. Хрущёв сдался. В своих воспоминаниях он писал: «Думаю, что ввод наших войск в Варшаву действительно мог стать непоправимым явлением и породил бы такие сложности, что трудно даже представить себе, куда мы могли зайти. Считаю, что положение спас Гомулка, когда столь убедительно высказал свои соображения. Остальное оказалось второстепенным делом».
20 октября советская делегация покинула Польшу, не став присутствовать на избрании нового лидера партии и государства. Тем более, что советская сторона так и не предложила альтернативную Гомулке кандидатуру на пост главы ПОРП. 21 октября пленум утвердил Гомулку на посту первого секретаря ЦК, и вывел из политбюро сталинистов-«натолинцев». Маршала Рокоссовского сняли с поста министра, и порекомендовали вернуться в СССР. Советские офицеры, работавшие в польской армии, также лишились должностей, и отбыли на родину.
К тому времени внимание всего мира было приковано к Венгерской революции. Поляки горячо сочувствовали восставшим: в польских городах проходили митинги и собирались деньги в их поддержку; группы поляков пытались пробраться в Венгрию для участия в вооружённой борьбе с советскими войсками. Новая польская власть всего этого, разумеется, не поддерживала, но и не преследовала участников мероприятий в поддержку восставших венгров. Более того, Варшава предлагала Москве и премьер-министру мятежной Венгрии Имре Надю провести в польской столице переговоры.
24 октября Гомулка выступил в Варшаве на митинге, на котором он резко осудил сталинизм, и провозгласил «Польский путь к социализму». 35000 политзаключённых, в том числе глава католической церкви кардинал Вышинский, вышли на свободу. Около 1500 осуждённых по политическим мотивам были реабилитированы. Почти 30000 поляков, находившихся в советских лагерях и ссылках, вернулись домой. Известные своей жестокостью сотрудники спецслужб были частью осуждены и попали в тюрьмы, частью уволены со службы.
Выступление Гомулки на митинге 24 октября 1956 г.Окончательно прекратилась коллективизация, и земля вернулась в частную собственность. Закрылись распределители, в которых отоваривалась номенклатура. Прежнее название вернули городу Катовице (до 1956 г. – Сталиногруд). В школы вернулись уроки закона Божьего.
Польское общество получило некоторую свободу – в СМИ и книгоиздательстве наступил своего рода период «гласности»: не свободы слова, но ситуации, когда дозволялось многое. Появились статьи, книги и фильмы об Армии Крайовой и Варшавском восстании (под запретом осталась только тема Катыни).
Казимеж Мияль. Польский коммунист, член ЦК ПОРП и правительства ПНР, сподвижник Болеслава Берута. Член сталинистской «фракции натолинцев». При Владиславе Гомулке выведен из партийно-государственного руководства. Создал ортодоксальную нелегальную компартию, бежал в Албанию, затем в маоистский Китай. Вёл пропаганду против «ревизионизма», выступал за реставрацию сталинистского режима, проявлял антисемитизм. Несколько месяцев провёл в тюрьме при режиме генерала ЯрузельскогоНе все сталинисты смирились с поражением. Бывшие члены политбюро ЦК ПОРП Казимеж Мияль, Хилари Хехловский и Владислав Двораковский (польский коммунистический политик и государственный деятель, в середине 1950-х гг. – член Политбюро ЦК ПОРП, вице-премьер ПНР, председатель Комитета общественной безопасности; придерживался ортодоксально-сталинистских позиций, отвергал реформы Владислава Гомулки – был снят с партийно-государственных постов, состоял в подпольной КПП Казимежа Мияля) создали подпольную компартию маоистского толка, просуществовавшую до самого падения социализма в 1989 г. Правда, партия, подвергавшаяся преследованиям, была очень малочисленна. Её лидер Мияль сумел бежать в Албанию Энвера Ходжи, откуда вещал на польском языке по радио Тираны.
Постепенно Гомулка начал «закручивать гайки»: «польская весна» оказалась оттепелью. Экономика Польши вновь забуксовала, и в качестве виновников Гомулка выбрал евреев. После Шестидневной войны в Польше развернулась антисемитская кампания такого масштаба, что большинство евреев было вынуждено покинуть страну. В 1968 г. служба безопасности жестоко подавила студенческие протесты, а в 1970 г. армия расправилась с восстанием рабочих в Гданьске и Щецине. После этого Гомулка был отправлен в отставку: партийное руководство опасалось всеобщего восстания и гражданской войны, и решило пойти на уступки, пожертвовав боссом.
Сташевский, опубликовавший доклад Хрущёва и раздавший оружие рабочим, в 1958 г. был снят со всех должностей и подвергся преследованиям со стороны органов безопасности. В 1968 г. в ходе антисемитской кампании он был исключён из ПОРП. В 1980-х гг. Сташевский поддерживал «Солидарность», и умер в 1989 г., вскоре после крушения коммунистического режима.
Советско-польский кризис 1956 г. был гораздо опаснее для СССР и его лидерства в Восточной Европе, чем Венгерское восстание. Польша, крупнейшая «социалистическая» страна с довольно сильной армией и мощными антисоветскими настроениями, в случае военного столкновения могла ввергнуть Советский Союз в катастрофу. Кратковременность Венгерского восстания не дала странам НАТО возможности вмешаться, но в Польше всё не закончилось бы в несколько дней, и судьба «мира социализма» оказалась бы под очень большим вопросом.
В Варшаве Н. Хрущёв впервые был вынужден отступить. Он первый раз столкнулся не просто с возражениями со стороны польских руководителей, которых считал своими подчинёнными, а с жёстким противодействием, подкреплённым военной демонстрацией (движение КОБ и вооружение рабочих). Более того: сопротивление поляков ставило под угрозу его собственную безопасность.
После октябрьских событий в Польше Москва была вынуждена пересмотреть свою внешнюю политику. Причиной таких изменений стали события октября 1956 г. в Польше – даже в большей степени, чем Венгерское восстание.
Октябрь 1956 г. остался в памяти мира как начало Венгерского восстания против коммунистического режима и советского контроля. В то же время в Польше происходили важнейшие события, изменившие систему взаимоотношений между СССР и «странами народной демократии». Эти события поставили Советский Союз и «народную» Польшу на грань военного конфликта.
Польша была самым большим, после СССР, государством Варшавского договора и Совета экономической взаимопомощи. И одновременно самым проблемным союзником СССР. Поляки относились к Советскому Союзу плохо, исключая только активистов просоветской Польской объединённой рабочей партии (ПОРП), чиновников, военных и сотрудников спецслужб. Да и «социалистические» чиновники в основном не любили СССР, хотя и скрывали это ради карьеры. Причин нелюбви было много: исторические претензии из-за разделов Речи Посполитой; травматическая память о «Чуде на Висле» 1920 г.; взрыве Варшавской цитадели в 1923 г.; военном походе Красной армии в Западную Украину и Западную Белоруссию в 1939 г.; отделении от Польши Львова и Вильнюса, считавшихся поляками своими городами; Катынской трагедии; навязывание коммунистического правительства в 1944 г. Негативное отношение поляков вызывало и давление «народной» власти на церковь, имеющую в Польше огромное влияние.
 |  |  |  |  |
Константин Константинович Рокоссовский (9 декабря 1896 — 3 августа 1968 гг.) — советский и польский военачальник, дважды Герой Советского Союза (1944, 1945 гг.). Кавалер ордена «Победа» (1945 г.). Единственный в истории СССР маршал двух стран: Маршал Советского Союза (1944 г.) и Маршал Польши (1949 г.) | Станислав Гилярович Поплавский (9 апреля 1902 — 10 августа 1973 гг.) — советский и польский военачальник, генерал армии СССР (1955 г.), генерал армии Польши (1955 г.). После войны Станислав Гилярович остался служить в Войске Польском. Командовал польской группой войск в Германии. Был депутатом Польского Сейма, с 1949 по 1956 гг. — членом Центрального Комитета Польской объединённой рабочей партии (ПОРП) | Юрий Вячеславович Бордзиловский (1900 – 1983 гг.) — советский и польский военный деятель, генерал-полковник инженерных войск (1954 г.) | Иван Лукич Туркель (1903 – 1983 гг.). Советский и польский военачальник, участник Гражданской, советско-финской и Великой Отечественной войн, генерал-полковник авиации, генерал брони | Франц Нестерович Андриевский (1903 – 1993 гг.). Советский и польский военный, генерал бригады Народного Войска Польского |
СССР трактовал Польшу как свою колонию, а народное достояние – как военный трофей. Об этом открыто заявил Николай Булганин, уполномоченный советского правительства в Польше и министр обороны СССР, в разговоре с премьер-министром Осубка-Моравским.
Одним из самых опасных для поляков договоров оказалось соглашение от 24 марта 1945 г. Согласно этому договору, СССР получал право вывозить с территории Польши оборудование немецких предприятий. Но поскольку в годы войны в Польше не было практически ни одного предприятия, к развитию которого немцы не приложили бы руку, то вывозу подлежало все, что СССР было угодно. Речь идет только о собственно польских территориях. На германских землях, которые отошли к Польше после войны ... Договор от 16 августа 1945 г. предусматривал передачу Польше 15 % (1,5 млрд $) причитающихся Советскому Союзу репараций (впоследствии их объем был уменьшен вполовину). В итоге из фонда репараций поляки получили от Советского Союза оборудование и товары на сумму 228,3 млн $ вместо 750 млн $. В то же время так называемый угольный договор определял цену польского угля: 1 тонна оценивалась в 1,22 $, а 1 тонна кокса – в 1,44 $ при рыночной стоимости в 10 раз выше. За время действия этого договора (1946 – 1953 гг.) Польша (по мнению поляков) потеряла 836 млн $ ...
 |  |  |
Болеслав Берут (18 апреля 1892 — 12 марта 1956 гг.) — польский партийный и государственный деятель, президент Польской Республики (1947 — 1952 гг.), первый секретарь ЦК ПРП (1948 г.). Председатель (в 1954—1956 гг. — первый секретарь) ЦК Польской объединённой рабочей партии (ПОРП; в 1948 — 1954 гг.) | Владислав Гомулка (6 февраля 1905 — 1 сентября 1982 гг.) — польский партийный и государственный деятель, генеральный секретарь ЦК Польской рабочей партии в 1943 – 1948 гг., первый секретарь ЦК Польской объединённой рабочей партии (ПОРП) в 1956 – 1970 гг. | Мариан Спыхальский (1906 – 1980 гг.). Польский военный и государственный деятель, маршал Польши |
Президент «народной» Польши Болеслав Берут был убеждённым сталинистом. При его правлении в Польше проводились реформы по советскому образцу (коллективизация, индустриализация, ликвидация частной собственности), а также жестокие репрессии против некоммунистических организаций, католиков и противников группировки Берута внутри ПОРП.
После смерти Сталина Берут растерялся, и началось стихийное смягчение режима. Колхозы быстро развалились, и власти не пытались этому противодействовать. Часть политзаключённых вышла на свободу, в том числе и коммунисты – соперники Берута, такие, как бывшие руководители партизанского движения Владислав Гомулка и Мариан Спыхальский.
ХХ съезд КПСС (1956 г.) и «секретная» речь Никиты Хрущёва о культе личности Сталина произвели в Польше эффект разорвавшейся бомбы. Присутствовавший на съезде президент Польши Берут был настолько потрясён, что тяжело заболел, и 12 марта 1956 г. умер в московской больнице. Хотя официально смерть наступила в результате инфаркта на фоне пневмонии, в Москве (и в Польше) говорили о самоубийстве польского «верного сталинца».
 |  |  |
Стефан Сташевский (1906 – 1989 гг.). Имя при рождении Густав Шустер. Польский коммунистический политик еврейского происхождения, в 1955 – 1957 гг. – первый секретарь Варшавского комитета ПОРП. Участник коммунистического подполья 1920-х. Эмигрировал в СССР, репрессировался НКВД. Видный деятель группировки «Пулавяне». Сыграл заметную роль в процессе польской десталинизации | Эдвард Охаб (1906 – 1989 гг.). Польский партийный и государственный деятель, первый секретарь ЦК Польской объединенной рабочей партии в марте – октябре 1956 г., Председатель Государственного совета ПНР в августе 1964 – апреле 1968 гг. | Юзеф Циранкевич (1911 – 1989 гг.). Польский государственный деятель. В молодости - социалист, участник антинацистского подполья, заключённый Освенцима и Маутхаузена. С 1948 г. – один из руководителей ПОРП. Глава правительства ПНР в 1947 – 1952 и в 1954 – 1970 гг. Отстранён от власти в 1970 г. после рабочих протестов на Балтийском побережье |
Ситуация в Польше начала выходить из-под контроля. Новый первый секретарь ЦК ПОРП Эдвард Охаб и премьер-министр Юзеф Циранкевич с трудом удерживали власть: партийная верхушка раскололась на две группировки – «пулавян» и «натолинцев». «Пулавяне» были преимущественно евреями, тесно связанными с советским руководством, и они были настроены на десталинизацию и либерализацию режима. «Натолинцы», этнические поляки, в основном активные участники партизанского движения, многие из которых работали в спецслужбах, настаивали на сохранении жёсткого репрессивного курса.
«Пулавяне» желали десталинизации потому, что продолжение сталинского курса вызвало бы крах экономики (Польша была уже к нему близка) и неуправляемый социальный взрыв. «Натолинцы» же считали, что в условиях массовой ненависти народа к власти любое послабление приведёт в антикоммунистической революции.
Ослабело давление на католическую церковь, СМИ начали писать оппозиционные, и даже откровенно антикоммунистические материалы. 28 июня в Познани начались массовые протесты рабочих, переросшие в вооружённое восстание. Хотя протесты начались из-за низких зарплат, вскоре протестующие уже сражались с армией и полицией под лозунгами «Долой коммунистов!», «Да здравствует свободная Польша!», «Требуем свободных выборов под контролем ООН!» и «Долой русских!». Против познаньских рабочих и студентов были брошены танки, восстание было подавлено после ожесточённого боя.
Познаньское восстание
Стефан Вышинский. Польский кардинал. Архиепископ-митрополит Варшавско-Гнезненский, примас Польши с 12 ноября 1948 по 28 мая 1981 гг.
Летом 1956 г. Польшу охватили митинги
Советское руководство и лично Никита Хрущёв, в соответствии с советской традицией, считали, что выбор нового лидера Польши зависит от их решения. Надо отметить, что, хотя Хрущёв требовал от руководства восточноевропейских компартий десталинизации, «пулавянам» он не доверял, и делал ставку на «натолинцев». Гомулка устраивал Хрущёва – по крайней мере, до того момента, как Никита Сергеевич со свитой не прилетел в Варшаву для участия в избрании нового польского лидера. Руководство ПОРП не хотело, чтобы советский лидер и его окружение участвовали в пленуме, на котором будет решаться дальнейшая судьба «народной» Польши. Однако Хрущёв настоял: он, как и другие советские руководители, искренне верил, что СССР имеет право руководить Польшей на правах освободителя.
Никита Хрущёв и Владислав Гомулка
Уверенный в своей победе Гомулка вёл себя, как законный лидер Польши. Он ответил Хрущёву твёрдо, и тот отступил: вам решать, в какую сторону вы пойдёте, мы хотим посмотреть. Но Гомулка стал настаивать, чтобы советская делегация не присутствовала на пленуме, и Хрущёв вновь уступил. Во время пленума Гомулка и другие польские руководители требовали отозвать Рокоссовского и других советских офицеров обратно в СССР; Хрущёв возмущённо отказывался. Поляки выражали недовольство и тем, что нет установленных правил пребывания советских войск в Польше, на что Хрущёв раздражённо сказал, что СССР готов вывести свои войска. Гомулка прямо указал Хрущёву, что в Польше плохо относятся к русским, и это необходимо учитывать. Требовал он и пересмотра торгово-экономических соглашений между Польшей и СССР.
Ожесточение между советскими и польскими руководителями, не было случайным: обстановка вокруг Варшавы накалилась до предела. 19 октября, когда в варшавском аэропорту приземлялись самолёты с советской делегацией, части Советской армии, дислоцированные в Польше, и подразделения польской армии под командованием советских офицеров начали выдвигаться к Варшаве. Это не осталось незамеченным, и польское руководство приняло с меры: в Варшаву начали стягиваться части Корпуса внутренней безопасности – 40000 жандармерии под командованием генерала Вацлава Комара. Они были готовы защищать национальное руководство от советских «коллег».
Танковая колонна польской армии
Командующий войсками Варшавского военного округа, советский генерал Андриевский собрал совещание, на котором приказал приготовиться защищать стратегические объекты столицы (правда, непонятно, от кого). И столкнулся с сопротивлением польских офицеров. Он был вынужден доложить К.К. Рокоссовскому, что столичный гарнизон ненадёжен. То же самое докладывали советские офицеры, командовавшие частями, двигавшимися к Варшаве.
Рокоссовский признался Хрущёву, что польская армия выходит из повиновения. И Хрущёв, от которого Гомулка требовал прекратить движение войск, сдался: он приказал советским и польским частям остановиться в окрестностях польской столицы. Численность советской группировки в Польше была невелика, и в случае вооружённого столкновения на варшавских улицах жандармерия, полиция и части польские воинские части, которые наверняка поддержали бы сопротивляющихся, два ещё при поддержке рабочих дружин перемололи бы советскую группировку. Кроме того, Н. Хрущёв, А. Микоян и Н. Булганин – ключевые фигуры советского руководства, находившиеся в Бельведере, скорее всего, были бы захвачены поляками в плен.
Через 4 дня после этих событий началось Венгерское восстание, которое к 9-11 ноября было подавлено советскими войсками. Но в Венгрии ситуация была совсем другой. Немногочисленная венгерская армия (70000) не поддержала восстание: лишь часть офицеров и солдат перешла на сторону повстанцев, большая же часть либо сохраняла нейтралитет, либо сражалась на стороне советских войск. Организованной вооружённой силы, готовой выступить против советских войск, подобной польскому Корпусу внутренней безопасности, в Венгрии не было. Советским войскам в Будапеште противостояло плохо организованное ополчение; в Польше же ситуация для советской армии была гораздо хуже. Её армия (почти 200000) оказала бы советским силам сильное сопротивление с непредсказуемыми последствиями.
Кроме того, вмешался Мао Цзэдун: узнав, что происходит в Варшаве, он вызвал советского посла Павла Юдина и выразил ему решительный протест. Отношения с Китаем и так испортились, и усугублять их советскому руководству очень не хотелось.
Н.С. Хрущёв сдался. В своих воспоминаниях он писал: «Думаю, что ввод наших войск в Варшаву действительно мог стать непоправимым явлением и породил бы такие сложности, что трудно даже представить себе, куда мы могли зайти. Считаю, что положение спас Гомулка, когда столь убедительно высказал свои соображения. Остальное оказалось второстепенным делом».
20 октября советская делегация покинула Польшу, не став присутствовать на избрании нового лидера партии и государства. Тем более, что советская сторона так и не предложила альтернативную Гомулке кандидатуру на пост главы ПОРП. 21 октября пленум утвердил Гомулку на посту первого секретаря ЦК, и вывел из политбюро сталинистов-«натолинцев». Маршала Рокоссовского сняли с поста министра, и порекомендовали вернуться в СССР. Советские офицеры, работавшие в польской армии, также лишились должностей, и отбыли на родину.
К тому времени внимание всего мира было приковано к Венгерской революции. Поляки горячо сочувствовали восставшим: в польских городах проходили митинги и собирались деньги в их поддержку; группы поляков пытались пробраться в Венгрию для участия в вооружённой борьбе с советскими войсками. Новая польская власть всего этого, разумеется, не поддерживала, но и не преследовала участников мероприятий в поддержку восставших венгров. Более того, Варшава предлагала Москве и премьер-министру мятежной Венгрии Имре Надю провести в польской столице переговоры.
24 октября Гомулка выступил в Варшаве на митинге, на котором он резко осудил сталинизм, и провозгласил «Польский путь к социализму». 35000 политзаключённых, в том числе глава католической церкви кардинал Вышинский, вышли на свободу. Около 1500 осуждённых по политическим мотивам были реабилитированы. Почти 30000 поляков, находившихся в советских лагерях и ссылках, вернулись домой. Известные своей жестокостью сотрудники спецслужб были частью осуждены и попали в тюрьмы, частью уволены со службы.
Выступление Гомулки на митинге 24 октября 1956 г.
Польское общество получило некоторую свободу – в СМИ и книгоиздательстве наступил своего рода период «гласности»: не свободы слова, но ситуации, когда дозволялось многое. Появились статьи, книги и фильмы об Армии Крайовой и Варшавском восстании (под запретом осталась только тема Катыни).
Казимеж Мияль. Польский коммунист, член ЦК ПОРП и правительства ПНР, сподвижник Болеслава Берута. Член сталинистской «фракции натолинцев». При Владиславе Гомулке выведен из партийно-государственного руководства. Создал ортодоксальную нелегальную компартию, бежал в Албанию, затем в маоистский Китай. Вёл пропаганду против «ревизионизма», выступал за реставрацию сталинистского режима, проявлял антисемитизм. Несколько месяцев провёл в тюрьме при режиме генерала Ярузельского
Постепенно Гомулка начал «закручивать гайки»: «польская весна» оказалась оттепелью. Экономика Польши вновь забуксовала, и в качестве виновников Гомулка выбрал евреев. После Шестидневной войны в Польше развернулась антисемитская кампания такого масштаба, что большинство евреев было вынуждено покинуть страну. В 1968 г. служба безопасности жестоко подавила студенческие протесты, а в 1970 г. армия расправилась с восстанием рабочих в Гданьске и Щецине. После этого Гомулка был отправлен в отставку: партийное руководство опасалось всеобщего восстания и гражданской войны, и решило пойти на уступки, пожертвовав боссом.
Сташевский, опубликовавший доклад Хрущёва и раздавший оружие рабочим, в 1958 г. был снят со всех должностей и подвергся преследованиям со стороны органов безопасности. В 1968 г. в ходе антисемитской кампании он был исключён из ПОРП. В 1980-х гг. Сташевский поддерживал «Солидарность», и умер в 1989 г., вскоре после крушения коммунистического режима.
Советско-польский кризис 1956 г. был гораздо опаснее для СССР и его лидерства в Восточной Европе, чем Венгерское восстание. Польша, крупнейшая «социалистическая» страна с довольно сильной армией и мощными антисоветскими настроениями, в случае военного столкновения могла ввергнуть Советский Союз в катастрофу. Кратковременность Венгерского восстания не дала странам НАТО возможности вмешаться, но в Польше всё не закончилось бы в несколько дней, и судьба «мира социализма» оказалась бы под очень большим вопросом.
В Варшаве Н. Хрущёв впервые был вынужден отступить. Он первый раз столкнулся не просто с возражениями со стороны польских руководителей, которых считал своими подчинёнными, а с жёстким противодействием, подкреплённым военной демонстрацией (движение КОБ и вооружение рабочих). Более того: сопротивление поляков ставило под угрозу его собственную безопасность.
После октябрьских событий в Польше Москва была вынуждена пересмотреть свою внешнюю политику. Причиной таких изменений стали события октября 1956 г. в Польше – даже в большей степени, чем Венгерское восстание.