Как казаки преданным войском стали

Степанов Андрей

Администратор
Команда форума
Как казаки преданным войском стали

14 марта (3 марта по старому стилю) 1721 г., царь Петр I подписал короткий, но очень важный для истории документ. Он краток: «Великий Государь указал Донским и Яицким и Гребенским казакам во всех управлениях быть в ведении в Военной Коллегии».

Он означал — окончательное включение в состав России казачьих земель по берегам Дона, на Северном Кавказе и в степях Азии к востоку от Волги.

До этого указа все отношения российского государства с казачеством велись через Посольский приказ, предшественник Министерства иностранных дел, то есть так же, как с другими государствами или иноземными племенами.

Конечно, и раньше, до 1721 г., православные казаки Дона, Терека и Яика (ныне Урала) не считались на Руси иностранцами. Однако «вольные» люди долгое время не являлись и подданными русских царей.

Казачьи земли в безбрежных степях Дикого поля до эпохи Петра были не столько частью страны, сколько скорее фронтиром — обширной, неопределенной и совсем не мирной границей. Притом границей даже не с какими-то державами, а огромными пространствами неосвоенных и малозаселенных земель.

Документы архивов впервые упоминают казаков еще во времена Ивана Грозного. Сохранилась датированная январем 1570 г. «грамота царя и Великого князя Ивана Васильевича на Донец Северской атаманам казацким и казакам». Грозный монарх писал донцов: «без всякого ослушания нам послужить, а мы вас за вашу службу жаловати хотим». Впрочем, сохранились и грамоты, где первый русский царь гневается, что «атаманы и казаки нашим людем многие грабежи и убытки чинили».

Казаки в ту эпоху были скорее беспокойными и не всегда удобными союзниками русских царей. Казачьи станицы и «юрты» (у казаков Дона таким термином обозначались не жилища, а степные угодья вокруг их хуторов) защищали южные рубежи России от кочевников Дикого поля. Начиная с эпохи царя Федора из Москвы регулярно направлялась помощь казакам.

Как гласят архивные грамоты: «Послали к вам нашего жалования атаманам и всем казакам … Сто пятьдесят портищ добрых, да пятьдесят пуд селитры, да пятьдесят пуд свинцу, шесть пуд с четвертью серы, да запасу сухарей и круп …», «Атаманы и казаки нашим государским жалованием пожалованы … Посылаем денги, и сукна, и зелье, и свинец, и хлебные запасы и вино …». Видно, что помощь была не только гуманитарная но и военная. Обычно такое царское жалованье сопровождалось различными просьбами «послужить» — от призывов на войну до призывов, наоборот, к сохранению мира с соседями. Так и писали из Москвы на Дон: «Посылаем наше государское жалование и вы бы в поход на море и никуда не ходили и не задирались, покамест наши посланники к турскому салтану сходят, чтоб нашему делу помешки не было …».

В архивах за 1594 г. сохранилась обширная, на десятки страниц «Ведомость о хлебном жалованьи, выданном Донским, Волжским, Терским и Яицким атаманам и казакам». Дело в том, что весной 1594 г. казаки участвовали в одном из первых походов русского войска в Закавказье, где понесли большие потери. И правительство решило поддержать их семьи массовой раздачей продовольствия.

Долгое время союзные Москве казаки отнюдь не всегда были послушными исполнителями ее воли. И здесь речь даже не о «воровстве», как тогда именовали нередкий казачий разбой и восстания, а о той политике, которую проводили казаки, зачастую не оглядываясь на царей. Так, в истории русской Смуты начала XVII в. немалую роль сыграл донской атаман Иван Заруцкий, претендовавший на высшую власть в Российском государстве. Или легендарный донской казак Стенька Разин, предводитель грандиозного восстания (на юге и в Поволжье, в котором приняли участие и казаки и крепостные (а также беглые) крестьяне).

1629467256081.png

Войско Степана Разина в Астрахани, гравюра 1675 г.


Но даже вполне лояльные царской власти казаки нередко проводили вполне самостоятельную внешнюю политику, порою ставившую Москву пред неожиданным и сложным выбором. Например, с 1637 г. донское казачество пять лет вело самостоятельную войну с Османской империей. Казаки тогда без всякого согласования с Москвой не только захватили турецкую крепость Азов в устье Дона, но и убили посольство, отправленное турецким султаном к русскому царю. При этом убитый посол Фома Кантакузин был не каким-то «басурманином», а православным греком, потомком византийских императоров (до этого уже посещавшем Москву).

В итоге первому русскому царю из династии Романовых пришлось оправдываться перед турецким султаном, писать ему: «И вам бы, брату нашему, на нас досады и нелюбья не держать за то, что казаки посланника вашего убили и Азов взяли: они это сделали без нашего повеленья самовольством, и мы за таких воров никак не стоим и ссоры за них никакой не хотим, хотя их, воров, всех в один час велите побить; мы с вашим султановым величеством в крепкой братской дружбе и любви быть хотим …».

Для России тогда был крайне невыгоден любой конфликт с турками. Пусть султан и был покровителем Крымского ханства, регулярно беспокоившего русские рубежи грабительскими набегами, но куда более опасным противником нашей страны в те годы была Польша. Польские короли открыто претендовали на русский трон — с военной и политической точки зрения они были куда могущественнее и опаснее самых разорительных набегов из Крыма. Буквально накануне своевольного азовского похода донских казаков русское войско потерпело от поляков жестокое поражение в неудачной попытке отбить Смоленск.

При этом в борьбе с поляками далекий турецкий султан был фактическим союзником Москвы — войска Османской империи тогда воевали с поляками на землях современной Молдавии. Словом «победа» донцов у Азова поставило Россию в непростое положение. Воевать с турками было невыгодно, но и позволить османам (а тогда их империя была на пике своего могущества) в отместку за захват Азова разгромить православных донских казаков тоже было нельзя.

В итоге Москве пришлось тайно и на тот момент, в сущности, в ущерб своим главным интересам поддерживать оборонявших Азов казаков. Русский царь формально оставаясь в мире с турецким султаном, был вынужден послать на Дон хлеб и порох, а также разрешить уйти в казаки из центральных областей России многим тысячам «вольных ратных людей», как тогда именовали добровольцев.

Впервые с точки зрения российских законов той эпохи казаки стали подданными Москвы только 350 лет назад, в 1671 г. Именно донские атаманы, сохранившие верность монархии, в том году пленили Степана Разина. После чего на Дону состоялось принесение присяги царю Алексею Михайловичу — «всем войском великому государю обещанье учинили перед Евангелием».

По законам и понятиям Московской Руси принесшие такую присягу становились подданными царя. Однако даже в таком статусе казаки сохраняли обширную автономию — общение Москвы с ними продолжалось через Посольский приказ, продолжало действовать и правило, сформулированное самими казаками: «С Дона выдачи нет!».

Крестьяне продолжали уходить на казачий «фронтир» в надежде стать «вольными людьми», и все попытки центральных властей вернуть беглых еще много десятилетий оставались тщетными. Не всегда обращали внимание казаки и на тонкости внешней политики Москвы — так, в 1685 г. донцы приняли участие в походе против турок … по призыву польского короля.

1629467263496.png

Донской казак, гравюра 1754 г.

Лишь при Петре I продолжился процесс превращения российского казачества из «вольных» союзников царей в «служилых людей». Любопытно, что личную присягу Петру Алексеевичу казаки принесли еще в 1685 г., когда будущему императору исполнилось всего 13 лет (присягу организовало правительство царевны Софьи).

Реформы и методы Петра I хорошо известны. На Дону они приведут к очередному восстанию части казаков под предводительством Кондратия Булавина. Поводом к восстанию станет именно «сыск» беглых крестьян. Впрочем, то восстание скорее напоминает гражданскую войну в казачьей среде — Булавин казнил главного донского атамана Лукьяна Максимова и позднее сам погиб от рук враждебных ему казаков. Напомним, что страсти подогревал и бушевавший в то время среди православных церковный раскол. Именно после этих событий на Дону появляются «наказные» атаманы — выдвигаемые казачьим кругом, но утверждаемые высшей царской властью. И тогда часть булавинцев под командованием атамана Игната Некрасова ушла на Кубань.

И вот к марту 1721 г., под конец Северной войны царь Петр I — спустя семь месяцев он примет титул императора — завершает процесс встраивания вольного казачества в «вертикаль власти». Вместо Посольского приказа (при Петре переименованного в Коллегию иностранных дел) казаки Дона, Терека и Яика передаются в ведение высших армейских властей. При петровской Военной коллегии создается специальное Казачье повытье (отдел или департамент коллегии).

При Петре I предприняли и первые попытки сосчитать казачество. Благодаря им мы знаем, что в начале XVIII в. на Дону проживало порядка 28000 казаков, их жен и детей. На кавказском Тереке и азиатском Яике численность казачества была скромнее. Число яицких (позднее — уральских) казаков нам, благодаря архивам, известно точно: на 1723 г. их было 16203 человека, из них 5572 мужчины и 10631 женщина. Несших, как тогда говорили, «всякие государевы великие и нужные кровопролитные службы за истинную непорочную христианскую веру», то есть взрослых казаков, на берегах реки Яик насчитывалось 3195 человек. На Тереке казаков было еще совсем немного — около пяти сотен бойцов, не считая жен и детей.

Конечно, даже реформы Петра I еще не превратили буйное казачество в безоговорочно преданную «опору престола». Достаточно вспомнить пугачевское восстание.

Лишь после масштабной крестьянской войны под предводительством «царя Петра Федоровича» (как именовал себя Емельян Пугачев, вполне серьезно претендовавший на русский трон) казачьи войска станут привилегированной и дисциплинированной частью военной и административной власти Российской империи. К тому времени эпоха вольных и слишком буйных атаманов с говорящими именами: Иван Каторжный (Иван Дмитриевич Каторжный (около 1600 — после 1648 гг.) атаман донских казаков в их походах по Чёрному морю; участник взятия и обороны крепости Азов; избирался донскими казаками войсковым атаманом несколько раз (1633 г., 1635 –1636 гг., 1643 г., 1644 – 1646 гг., 1648 г.), Семен Драный ((1667 — 1708 гг.) — донской атаман, один из предводителей восстания К. Булавина) или Никита Голый ((? – 1709 гг.) сподвижник Кондратия Булавина) канула в Лету.
 

HSFORUM

Зарегистрированные пользователи получают весь контент в лучшем качестве.
Верх